Крик души

Открыть душу, словно вены вскрыть,

 

Почувствовать прикосновение печали…

 

 И шрам небрежно, быстренько зашить,

 

Чтоб многие его не замечали,

 

Чтобы не показать сломанный клинок,

 

 Чтобы слышать голос Тишины,

 

Чтобы доказать, что «Всё ты мог»,

 

Но не скрыть кровь, упавшую с руки.

 

 

 

И, да понять… Никто не понимал!

 

Никто упавшему руки не подал,

 

Никто уже… никто не знал,

 

Кто душу, совесть создал!?

 

 

 

Будто бы ожидания свои не оправдал,

 

Будто упал, но не смел подняться,

 

Будто бы почувствовал в груди кинжал,

 

Но сердце продолжало «унижаться».

 

 

 

И близится момент жестокий,

 

 Коварством, словно битой оснащен.

 

Порез последний и порез глубокий

 

Отчаянно любовью нанесен.

 

 

 

И на полу… и пусть в крови искристой,

 

Но не на дне море темного бесчинных бед,

 

Что пеплом обращали и дышать нет смысла,

 

Напоминая,  что истоплен и мглой огрет.

 

 

 

И на полу… и пусть ломают,

 

 Избивают! Слышен скрип двери,

 

 Но Свет вдали… видится, не унывает,

 

Но всему брошен, потухли все огни.

 

 

 

Кровь, повсюду алая… выброшена птица

 

 И черно и гадко здесь… мне это снится!?

 

Но душа свободою томится,

 

Словно радостью наполнены чужие лица!

 

 

 

Сны… живые, яркие, глубокие,

 

То Кошмары, то немые очертания Природы,

 

То убийства, то радостные, как утопии,

 

 Но ненастоящие! Не лучик от Свободы!

 

 

 

Тиха мелодия одиночного проживания,

 

Тиха, не слышен писк, ни крик,

 

«Никто не поможет, - нет наказания,

 

Но это лишь начало земных книг!»

 

 

 

Больше не одолеть последний Миг,

 

Последний вздох, походит на капкан.

 

Как стая тех страниц - безумный стих,

 

Но захлопнулся... и кровь течет из ран.

 

 

 

Но не живой, на мертвого похож:

 

 Бледен, одинок, потух огонь,

 

И в руках теплится нож,

 

Но вены «милые» напоминают боль.

 

 

 

Укололся раз… укололся два…

 

И хватит! Не надо себя мучать,

 

Ведь это не прихоть не приказ,

 

Хотя уже на горизонте тучи.

 

 

 

И слезы были первые мгновенья,

 

И крики, стоны истощало горло,

 

Но после всё затихло, ушли мученья,

 

И стало человеку всё равно.

 

 

 

И ногтями царапались стены,

 

До крови, до жути, до боли,

 

Хотелось свободы, но пленный

 

Был волен остаться внутри.

 

Никто не мог спасти!… Они играли:

 

Эмоции и переживания лишь были гримом,

 

Они смеялись, нагло утешали,

 

Но сердцу билось… но после стало мило.

 

И разочарование было на лице

 

И мил и свят и горд, но только совесть

 

Боялась верить, мучала в Бреде

 

Шептала: Что спасения есть горесть.

 

 

 

Открывши душу медленно врагу,

 

Как много было смешных шуток!

 

 И тут понятно: БОЛЬШЕ НЕ МОГУ,

 

Но оставалось еще много пыток.

 

Попыток выбраться были однозначны:

 

Один пришел, другой приблизится несмел,

 

Кто-то решал мои проблемы и задачи,

 

А после правду знав, уже немел.

 

И так за годом год менялись судьбы…

 

На свободе, но будто взаперти,

 

Открыться, но больше побояться судий,

 

Которые побили, Миру вопреки.

 

Мир был однозначным, но люди оставались недобры:

 

Не те знакомства, не те друзья, не та отрава,

 

Дабы её выпить и больше не просить пощады,

 

А не видеть улыбку, что маска, схлопотала.

 

 

 

Тучи: темные, наводящие страх,

 

Сквозь окто вступает темнота,

 

 Подняться!.. силы нет, тревожность на глазах,

 

И  черное… нет больше решета.

 

Нельзя сказать, что Мать не сберегла,

 

Нельзя сказать, что воспитание угрюмо,

 

Нельзя сказать, что всё – это Суета,

 

 Ведь проблемы не шутки для костюма.

 

 

 

Отбиваться нечем, сдался человек,

 

 Сам должен был идти до основания,

 

Оголилась душа и сломан ветх:

 

 Душа, потухшая в признаньях.

 

 И искрами не поможешь тут…

 

Темнота, пустота – Одиноко!

 

 Веревки плена пойдут,

 

 Но спасенья исчезла дорога.

 

А порой вопрос: Всё было бы иначе,

 

Если бы всё никчёмно чтил,

 

Если бы выбор сделан был бы раньше,

 

Но никто не понял то, что говорил?

 

Сомнениями гложем каждый день,

 

Одежда кожа – номер два,

 

И так появилась новая тень,

 

Что ходит по кругу туда-сюда.

 

 

 

На полу холодном, бетонном,

 

 Света в конце уже не видно,

 

 Лежать, под натиском мучений,

 

И открывать душу… За это и обидно!

 

 

 

Слова… Зачем эти кровопийцы!?

 

 И снова-снова они ранят в кровь,

 

 Это не могло… не могло приснится,

 

 Потухли разом огонь, надежда и любовь!

 

Тянутся не к чему, даже небо отказалось:

 

Помочь, обнять, утешить и понять.

 

А сердце-то уже не сомневалось,

 

Что прошлое в камине станет догорать.

 

Обиды, ссоры, снова злые сплетни…

 

От этого устанет человек любой,

 

И вот теперь, будто бы пора «стареть» мне,

 

Что-то украло попытки откинуть всё долой.

 

Нет не старый человек, но вдруг седой,

 

Проживший много лет, уставший разом,

 

 Но радости не было порой,

 

 Чтобы приглушить наставшую старость.

 

Слишком много верил, много доверял,

 

 В конце концов, вскрываю вены ложкой.

 

 И нервы, чьи мысли не предал,

 

Никак не успокоятся, даже на немножко.

 

Подталкивают к самому скату с горы,

 

Чтобы полетел с высоты, как птица,

 

Чтобы ощущение полет, но с высоты,

 

 Уже понятно: хочет всё разбиться.

 

И этому желанию с коварным исходом

 

Уже сопротивляться трата сил, и мозг

 

Устал, забыл, что станет с моим домом,

 

Что ближний может назвать «Морг».

 

И холодно и сыро, но нет рядом, 

 

Того, кто чашку чая заварил,

 

Кто хлопотал, со мною говорил,

 

И о делах небрежно с грустью говорил.

 

И всё простительно, когда есть душа,

 

Что с полуслова, с нежных уст

 

Ловит суть и не меняет тему, как и я,

 

Что выслушает до конца и ответ не будет пуст.

 

 

 

 

 

Можно ли после этого верить!?

 

Можно ли вены вскрывать из-за лжи!?

 

Больно! Холодно! Озябшее тело

 

И дитё, что тепло потеряло внутри.

 

 

 

Глаза… они видели маски на людях,

 

Они видели, как падали судьбы…

 

Они видели, но лишь бы уснуть бы,

 

Другие, как пустой звук, для губ.

 

 

 

Волнами хлестало Правосудие,

 

 О себе я думал, только о себе,

 

И былые моменты вернуть бы,

 

Чем маяться, прижавшись к стене.

 

Не видя Мир в прекрасной бирюзе,

 

Стремясь к каким-то странным размышленьям,

 

Не доли правды не предавать слезе,

 

 Когда отрезали куски «золота» зверям.

 

 

 

Колени прижав, обняв свою душу,

 

По истине, в объятья принять пустоту,

 

Нет слышать… нет, я не слышу!

 

Я будто пребываю в вечном Бреду!

 

Словно на меня нацепили цепи:

 

Звенят они, под тяжестью стучат.

 

И Царь и Бог для отрепий,

 

Хоть эмоции рядом стоят.

 

И будто бы на казнь отправлен, Остался одинок…

 

И люди нашли новую игру,

 

Будто бы в глаза засыпали песок

 

 И докатился… Больше не могу!

 

Терпение таится на пределе,

 

Никто не верит, никто не узнает тайны моей,

 

Умрет та в могиле, а в капкане очей

 

Потонут те люди, что больше зверей.

 

 

 

Нет, крики мне не подвластны,

 

И горстка лепестков кровавых по ветру,

 

 Кружатся в дивном танце,

 

Но их я больше к сердцу не прижму.

 

Я буду наслаждаться этим танцем,

 

 Я буду смотреть на них, голову склоняя,

 

Хоть поддеваемые ветром, они не опасны,

 

Они свободны, вольны… Я это знаю!

 

 

 

И сокрывшись в темном, как в пещере,

 

Душу заставив принять суету,

 

 Уже не стою, по крайней мере,

 

Я сотворил для себя Мир и  я в бреду!

 

Хотелось открыть дымку, пелену зари,

 

Хотелось заглянуть в неведанные дали,

 

Но позже все… мы это знали,

 

Что лучше человечность, чем медали!

 

 

 

Молчание – не лучшее лекарство,

 

 Отравой, Ядом можно и назвать,

 

 Оно не лучше милой страсти,

 

Что в жилах кровь заставляет закипать. 

 

 

 

Бояться потерять, бояться раны,

 

 Сокрыться в своем Мире, как цветок,

 

 Пока момент не придет, не открываться,

 

Сложить, куда подальше свой клинок.

 

Бояться ранить, бояться обезвредить,

 

Лучше удары и все лучше ко мне,

 

Моя душа и тела боль всю стерпит

 

И стонать не будет в тишине.

 

Слезы – эмоции пожаром обгорелые,

 

Слезы – дивные помощники несчастья,

 

И те искорки, что больше белые,

 

Чтобы выпустить пар, дабы подняться для счастья.

 

 

 

Холодно… прикосновения дрожь,

 

Никто не поможет встать с колен,

 

С тобой плачет… плачет дождь,

 

 Каплями набивая ритм угасших проблем!