Как быть?...

Я проснулась раньше всех, как, впрочем, и всегда. Хотя бывало, что Спитфайр просыпалась пораньше. Я посмотрела на часы: там было 6:12. Затем я решила осмотреть всех, ну, типа, как они спят, в каких позах... 

Первая на очереди была Спитфайр. Она очень миленько свернулась в калачик, но как только я к ней подошла, она зашевелилась, и я поспешила убраться от ее кровати. Затем была очередь Флитфут. Она лежала, закутавшись в одеяло и сладко посапывала, и от этого умления мне самой захотелось завернуться в одеяло и заснуть. Но я ограничила себя только зевком и пошла дальше. Это был Винд Райдер, которого простили, и снова приняли в Вондерболты. Мне он все равно был очень неприятен после того, что он сделал. Он как-то небрежно лежал, вернее, валялся на кровати, свесив правое копыто с кровати. Я поспешила от него отойти. Далее была Лайтнинг Даст. Она была в запасном составе нашей команды, но спала почему-то с основными. Она для меня,честно говоря, тоже не лучший вариант. Мы с ней не сильно дружим. Спала она как-то... по обычному. Ничего особого. Последним на «обходе» был Соарин. Он лежал на боку, без одеяла. Тогда я немного об этом задумалась. «А он симпатичный...» — мелькнуло в моей голове. Но вдруг я заметила скомканную бумажку, небрежно спрятанную под подушку. Меня стало распирать любопытство, что это, но тут Соарин открыл глаза. Представляю его чувства, когда он, такой, спит, просыпается, и видит, что наглая кобылка хочет спереть его бумажку, в которой, возможно, написано что-то личное. Я отдернула крыло, в надежде, что он не поймет, что я хотела сделать, и опять заснет, но он заметил. Не проронив ни слова (что меня очень удивило), он засунул бумажку поглубже под подушку и снова уснул. «Может он просто не до конца проснулся?» — подумала я, надеясь, что так и было. Я проверила, что он спит и снова попыталась выудить бумажку, но тут зазвенели будильники. Я, что было мочи, шарахнулась подальше от кровати Соарина, чтобы он ничего не вспомнил, и быстро стала убирать свою кровать. Я, вся красная от стыда, боялась даже посмотреть на жеребца, а то мало ли, он все помнит...

Спитфайр громко закричала:

— ИДИТЕ УМЫВАТЬСЯ! — я решила проторчать в туалете как можно дольше, ибо это было единственное место, куда бы не мог войти Соарин. «Бля-я... А если он все помнит?! Мне крышка... Меня выкинут из Вондерболтов, или, в лучшем случае, отправят в запасной состав, а Лайтнинг Даст займет мое место! Нет, этому не бывать. Я попробую все ему объяснить, но первая лезть все равно не буду.» — твердо решила я и вышла из туалета. — Почему так долго?! — услышала я голос Спитфайр. — Тебя все ждут!

— Виновата, мэм... — прошептала я. — Больше такого не повторится. — я, как мышка, поскакала сзади, стараясь спрятаться за Флитфут. Она это заметила, но продолжала идти впереди.

— Ты чего прячешься? — спросила она, когда ей уже надоело идти с дополнительным хвостом. Я отскочила в сторону.

— Я не прячусь, просто.. иду за тобой, хе-хе... — смех прозвучал настолько неправдоподобно, что Флитфут приняла его за всхлипы, но промолчала. Я стала выслеживать Соарина, чтобы держаться подальше от него, но не могла его найти. Меня заставил похолодеть его голос сзади. 

— Рэйнбоу, — начал он. Я притворилась, что не слышу и быстрее поскакала вперед. — Ты избегаешь меня? Почему? — я облегченно вздохнула, про себя подумав: «Слава Селестии, он ничего не помнит».

— Я н-не изб-бегаю т-тебя... — почему-то заикаясь, пролепетала я. Потом, взяв себя в копыта, твердо сказала: — Я не избегаю тебя. С чего ты взял?

— Ты постоянно оглядываешься, прячешься за кого-то... Что я тебе сделал?

— Почему ты считаешь, что я избегаю именно ТЕБЯ? Тебе это небезразлично? — я попыталась его подколоть. В тот момент мне почему-то показалось, что я и вправду ему небезразлична. Он закатил глаза и как-то грустно полетел вперед. Мне стало стыдно. Ни за что, ни про что обидела друга. А ведь я просто побоялась признаться, что я во всем виновата. Вдруг я заметила, что он достал ту самую скомканную бумажку и прочитав ее, улыбнулся. Я подметила, что внизу написано: «С любовью, Соарин». Мне стало до жути интересно, кому это, и я стала пытаться раличить, что там еще написано, но тот ее убрал. Я чувствовала себя Шерлоком Холмсом, которому нужно было разгадать, кому была адресована эта записка.

После завтрака мы пошли на тренировку. Спитфайр, как всегда, летела впереди. Вдруг она нас остановила и куда-то полетела, где ее, кажется, кто-то звал. Соарин сидел на трибуне, смотря на свою команду, но мне почему-то показалось, что в основном на меня. Может он всё-таки все помнит? А грустил из-за того, что я ему в лицо наврала? А записка была адресована кому-то из родственников? Я почувствовала себя виноватой и одинокой. Наконец, Спитфайр вернулась и мы начали тренировку. Я была вялой, а на глазах наворачивались слёзы. Кажется, многие это замечали, но молчали. Так прошло полдня. Соарин, кстати, тоже был каким-то вялым и грустным.

Перед отбоем я ещё раз посмотрела на Соарина. Мне снова стало грустно и одиноко. Я тихо подлетела к нему и прошептала:

— Не обижайся. Я во всем виновата. — он вопросительно на меня посмотрел. — Просто утром я хотела просто посмотреть, кто как спит, а у тебя под подушкой была бумажка. Я захотела посмотреть, что в ней, но ты проснулся. Потом ты опять заснул, а я весь день опасалась, что ты помнишь это, расскажешь Спитфайр, и я вылечу из Вондерболтов. Прости. — и я полетела в кровать. У меня как будто гора с плеч свалилась. Потом я еще раз оглянулась на Соарина. Он улыбался. Просто улыбался. И смотрел в потолок. А я была до жути рада, что осчастливила другого. — Спокойной ночи! — сказала я всем. Остальные ответили тем же. 

Я уже хотела выключить свет, как вдруг увидела, что Соарин достал ту самую бумажку и обнял её. Как бы странно то ни звучало, но мне показалось, что записка была адресована именно мне. Я выключила свет. Но не могла заснуть. Сколько волнений за день, боже... я снова обернулась на Соарина. Тот уже спал, прижав к груди записку. Я ухмыльнулась. Вскоре усталось преодолела все переживания, и я наконец заснула.